Птица Слава: тайные сказы. Сказ Первый. Рысь Русь и Пупа, Попугай кархадский

Облак

Тулым же тем сроком оделся в розовое: от заката.

Не то, чтобы Камень следил за модой: надевал, что свыше дадено, –

мода следила за Камнем, ему и вторила: да уже отсебятину.

Светозарные закаты погожим, ве́дренным вечерком о ту пору чаще давали изукрасы розовые, лиловые, пурпурные и особо гламурные фуксии.

Актуальными считались также сиреневые восходы.

В авторском исполнении то было сура́зно, к месту, кази́сто. И ле́по…

________

Застыв в позе чинной, вальяжной, Рысь Русь ждала своего.

Ждала подзором к западу, к закатным пределам,

куда и сам Камень оскалил крути́зны:

оттуда, с запада, чего доброго редко ждать приходилось –

зверомирцам то исстари ведомо:

с лихом отведано, с кровушкою испито-про́лито да шкурами у́чено…

Не в таком уж далёке там, на западе,

злобились подвладычные Карха́дской Унии просторы,

в купности своей прозываемые За́падл.

… то конечно: запад всего-то и есть – часть света, и, как в любой иной –

немало ж там имеется всякого…

а и доброго, справного!..

но правит западом За́падл, тем всё и сказано:

не часть уже света: часть тьмы!..

… оттого ли на западе денно в сумерках свет умирает?

вестимо, метафора! к тому ж и кривая…

однако по делу, не молвлено с ветру…

Так думилось Рыси, и как-то само зарычалось: накатами – глухо, басисто…

… окрест на многие вёрсты живность всякая в ожидании люта скукожилась…

… а мимолётом образовавшаяся близь венцовых булыг мелочь зверюшка, неуспетая узнаться, – прянула, метнулась швырком да растворилась в травостое, будто и не было, – так ведь и не было!

… и травостоя здесь тоже не было: откуда ему здесь и взяться – наверху, в гольцо́вой-то лы́си, где лишайники-ягели да мхи одне по куру́мам стелются, к скалам ластятся…

… что-то не́чисть нынче вконец расшалилась:

от лап отбилась, чуйку истеряла: в явь зачастила…

Рысь, клацнув для острастки разом всему – и жи́ти и не́жити, сладко зевнула, да потянулась сладко, тем выражая изрядное собою довольство.

Прыжком ниже гранитной плиты, приютной для Рыси, оста́нец венчающей, – под красными мхами спали куру́мы, стекая во сне, камень за камнем, к отвесному срыву: там и гинули. То свалом, то изредкою штукою.

… прицел бы какой той бесцельности – камней безыдейному па́ду!..

вменить координаты обретения смысла…

на пробу хотя б: по темечку не́чисти, высокоточным-то каменюкою!..

Так думилось Рыси.

________

Тем временем за спиной её, невда́ле, некий креативный о́блак по-хозяйски, с комфортом улёгся на гребень Тулыма, да и разбоченился на верхотурах во́лота.

Для такого затейного дела сметливый о́блак покинул рыхлый сутолок себе подобных – подобных, да непродвинутых полуфабрикатов конвективности, вялотекущих высями бесцельно и понуждаемо.

И мнил себя тот облак полным креаклом, возвышенным над замшелой серостью кряжей: закоснелых, застаревших, ещё и твердолобых.

«… Отстой! Тупые ватники!.. Вцепились в земли свои, вросли, стоят середь болот да чащоб, о свободе не ведают…» – с презрением думал о недвижных Камнях-исполинах ошмёток безродной облачной ваты, бесприютно носимой ветрами…