Птица Слава: тайные сказы. Сказ Первый. Рысь Русь и Пупа, Попугай кархадский

Встреча на Вишере.

Плачь о порушенной дюжине перьев

поруха четвертая

— И вот куда оно занапастилось?.. Никто и не брал, а нет пера!.. Пора бы знак упреждающий поставить здесь – в урочище этом, недобром к залётным да пришлым: “Будь бдителен! Перьё береги!..” – задумчиво молвила Рысь, в который раз уже пересчитывая хвост попугаев, трижды претерпевший… Никак не сходилось.

По протоколам значилась поруха двух перьев. Стало быть, наличествовать полагалось десяти. Да как ни считали – девять выходило… Рыси и осталось лишь на ту беду лапами развесть да горько посетовать:

— Такое у нас бывает, бывает: то есть, то несть!.. было да сплыло… не воровали капусту, а на грядке пусто… Ты ещё исполнений бюджетов здешних не видел – с комментами счётной палаты.

— Ага! думаешь, наши в освоении бюджетов – не гудини? Да покруче ваших – в разы: бюджеты-то кархадские куда жирнее, потому и прут: толще да гуще, факирам вашим не снилось!

Попугай, дюже вопечаленный мутной пропажей, говорить в кручине вдруг стал задушевно, товарищески, что думал. И личности своей касаясь, ре́чил уж в первом лице, не как о чужом:

— Да что высо́ко летать: бюджеты, казна!.. Возьми хоть мои командировочные. Половину ведь, ску́ды, отжали! Со́вестники ядовитые, ядрить их в тылы вертелами калёными!.. А те же гранты возьмём… Ведь в конторе меня как напутствовали: вот везёшь ты грант на территорию вражескую, да не простой грант: целенаправленный! – для подрыва его, врага, изнутри. Молодец, геройская ты птица! Довозишь грант в целости, сиречь ненадкусанным, получателю: Козлу там, Улите, ещё какому из ваших проедателей местных. Вручаешь помпезно, ведомость пишешь, да всё-то с умом делаешь: три – на бумаге… один – в рыло, по факту… два – в клювике обратно: нам стало быть, светлым борцам за-мир-во-всём-мире и демака́кию-всем!.. Спрашиваю: а мне что с того? А тебе, ответствуют, большое гадючее спасибо и признательность всей прогрессивной общественности! Ты – Молодец, ты – Герой!.. Ну скажи, ну не гады ли они земноводные?!

Произнеся “земноводные”, Попугай всполошился: вспомяну́л разом и за великую миссию, и про Кого-то в кустах, которого, вместе с кустами, и не было, да было, потому что не быть не могло… и вдруг, без перехода, словно тумблером кто щёлкнул, взвился обличительным пафосом с должной семантикой:

— Зверомир – шайка жуликов и воров! Край непуганых коррупционеров! Ушкуйное бездо́лье!.. Вам нет места в цивилизованном мире!.. Верните перья!.. Попугай будет жаловаться в Га-Гачий суд!

Рысь скорбно молчала. Вины за собой она не чуяла, но Вишера-то: наша, а пера иноземного: нету!..

Да и Пупа-в-го́ре вдруг сказался вполне себе компанейской правильной птицей, неслабо понимающей за жизнь и точное слово. Где только зверомирскому креплёному слогу и обучился-то?! Вот заболотили ж мозги доброй птице, ливерасты-паскудники!.. Каким бы мог он классным парнем стать! стихи писать… хлеба растить… далёкий космос покорить… И прикид у Попугая, коли по чести: вполне себе годный: вовсе не от Хуччей вертючих – от природы-матушки!.. вот только срамную ЛГПТ-шечку выщипать…

Пу́па продолжал картинно ерепениться, артистично вере́згать, изредка, с тревогой, косясь на кусты, которых не было, но было, потому что Кто-то смотрит всегда… пока не счёл мизансцену отыгранной вполне… но для полной “зачётности” завершил её мим-этюдом, смысл которого:

осознание того безотрадного факта, что варварские во́здухи сотрясать протестом – лишено всякого цивилизованного смысла, но реально призвать к ответу за пропажу пера – некого… но и без того Рысь Русь, а заодно и вся Рось, весь Зверомир в целом – виноваты смертно уж одним фактом своего существования…

От того изрядно собою довольный, Пупа украдкой показал неприличный жест в направлении кустов, которых не было, но которые тем жестом дюже обиделись, да немедленно и донесли, куда следует, запросив при том дополнительные полномочия и финансирование…

Попугай же, себе зарубив: “боле не расслабляться”, – с хохолком окунулся в работу, ему предписанную, да перешёл к следующему пункту намеченной в конторе повестки.

— Вот скажи мне, самка, лютующая напрасно и в одиночестве. Леший с ним, с цивилизованным выбором, но любви-то хочется?!

— А что, кому-то не хочется?! Разобрало ж тебя, паря, однако!.. Давай, коли так, и о личном: потешит.

— Цена вопроса?

— ???

— Ну не любить же, как дура, бесплатно, а не гешефтом, как просвещённая…

Хрустальная истина звенела ещё в горнем воздухе, ещё блистала огранкой в лучах заката, озаряя собою отсталые, тёмные земли да зябнущих в них “забитых зверей Востока”…

… а Рысь уж летела в броске: исканде́ром карающей Немезиды…

Отчего Попугай вживе остался, не порушился насмерть, а пером лишь одним – хвостовым, четвёртым уже, – то до сих пор тема гра́чей всеместных… ток-шоу бараньих… и грантов обильных… и диссертаций… но также причина больших инвестиций в чудо-оружие: “смертьНемезиде”, “антиРысь” и “гореВостоку”.