2i.01. Ай-птички. Гламурки. Яти

2i.01. Ай-птички. Гламурки. Яти (Ѣ)

«… как хочется в объятья злу,

когда у зла такие формы…»

2i.01.1. О сродниках ливер-Попугая Пупы такое судачат:

дескать, у Пупы кархадского – родня многочисленная:

обоего пола да к тому ещё гендера всякого,

ибо с гендерной идентичностью той родни –

чудота́ запредельная.

И родня та –

гламурные айские птички: Ай-птички, что водятся всюду,

где сытно да платно, но которые знать его, Пупу, ничуть не желают,

ибо сами ж они – к вящей Пупиной зависти –

“правильно“ вжились, устроились, то есть – “с прибытком“…

и “за жизнь понимают“ также мудро и веско:

пти́чат в шикарных публичных фэшн-домах,

занимаются тем же в свободном полёте,

ещё и сидят на прокормах у па́пиков щедрых в позолоченных клетках.

Самым фартовым из айских случалось пристроиться в прибыльный замуж:

за юлиста, или вепря в погонах, или спортзверя, или плолитика,

то и совсем – жлобиарха,

да скоренько и развестись, отсвоив жирно – с лихвой от добра лохомужа

(если допрежь тому сами в ощип да в супы не попадали!..)

Те фартовые айские, безнаказанно лохосамцов разводящие,

бранзулетками-кольцами многими щеголяют на изнеженных лапках:

“трофеями айскими”…

их обилием, весом и дра́гостью меж собою кичатся и меряются…

Но касательно тех, кто судачит подобное,

сами Ай-птички имеют своё, очень веское! птичкино Мнение:

«Завидуют, ску́ды!.. Им бы самим так хотелось,

да их-то и даром не птичат… Вот и злобствуют!..»

2i.01.2. Птички айские в почёте большом у звероидов Ливера́тии,

где они охраняются, опекаются и умножаются – Законом

вкупе с Правами всяко-разными – птичьими, да ещё содомитскими,

да ещё толерастными, сиречь скотскими.

А буде кто Ай-птичек не уважает предписано, не именует почтительно,

пуще того: неприличным словцом каким называет, –

тех тот Закон сурово преследует.

Есть у птичек и свой профсоюз.

2i.01.3. Ливера́ты привечают птичек всеместно:

их приглашают пощебетать о птичьем своём ВУЗы и школы,

их избирают в ливер-горламенты, иных же – в сласть Власти…

… и все айские поголовно рату́ют за мир, за добро, но пуще того –

за права всякопо́лых… В свободное, разумеется, от птичьих дел время…

И мир становится лучше.

2i.01.4. Иные из птичек, то правда, наптичить сумели изрядный успех:

и в банковских депозитах, и в ливер-ту́сах гламурных,

и в завроСМИ желтокожих, а пуще того: у школоты́ пуберта́тной, –

да тех айских-то и немного, в основном же: заурядные я́ти.

Их так зверомирцы на письме означают:

“ѣ”, или “ять”.

Но промеж братии Ливера́тии в ходу иные, политкорректные термины:

ай-птичить, айски отптичить, сделать (дать) птичке ай,

решить проблему, вопрос по-птичкиному, уладить через ай.

При том “ай” всё больше на за́падлый манер –

карха́дским письмом обозначают – i,

что у них – к тому ж заодно – и местоимение личностное:

сущность звериную в окружающем мире как личность описывающее.

Сам их язык и намекает:

все, мол, они – немножечко птички,

каждый из них – по-своему айский:

Je suis putain!

Что, в общем-то, верно, да не совсем:

все ли на За́падле, тем более: все ли карха́дцы – одно ливера́сты?!

да все ли там – айские? – то вопрос! могучий вопрос!..

Это лидерам ливеров хочется так: чтобы все!..

Но в первую голову хочет такого – Сво-завроящер, Папа Свободы.

2i.01.5. … не так давно завронеты да СМИ взахлёб,

расточая хвалы́ да слезясь в умилении,

репо́стили откровения некой гривнёвой пичуги,

которая ударно ай-птичила в прифронтовой полосе:

«… В нашем птичкином деле, как и на войне, как и во всякой иной проституции, главное – не утерять своё птичье лицо: не поступиться моральными принципами: не позволять клиенту даже и думать, что я́ть можно унизить, принудить к тому, что не предусмотрено действующим прейскурантом, – там всё предусмотрено!.. Своя у нас – птичкина гордость, свои – незыблемые ятские принципы!..

И разницы нет – ты наёмный боец или плолитик,

стяжатель от жлобизнеса или вратель от попуганды –

в любой проституции важно:

не поступиться принципами, по-совести-жить, неполжи!..»

2i.01.6. Не следует думать, что одни только айские приспособились к птичьему делу:

во всех стадах – и больших, и малых – имелись собственного вида я́ти,

да всякого пола.

В стадах-больши́нах – менее,

в стадах-меньши́нах – более (в иных и поголовно).

А уж тех, кого звали “гламу́рками” – тех и вовсе без счёту:

я́ти они вроде как и не явные: видом-то стыдные,

да на срамном не ловлены, хотя и всякому ясно:

по-птичьи они – через ай на мир смотрят.

Так если б только гламу́рки да я́ти!

То – плесень очевидная, значит – бори́мая.

Но на том же зиждется и всё житиё ливерастное,

кое ржою и наш Зверомирский быт разъедает –

в слаби́нах его да на мутных окраинах.

Или не слышали вы тех призывов, что не токмо нам –

уже окрепшим в понятиях –

но и детёнышам нашим с кафедр внутряют? –

«Учитесь себя продавать!»

«Вы только тогда и есть, когда вас купили,

и в той лишь мере, во сколько вас оценили!»

«Ценят не хвост и не клюв у Птицы –

а сколько у неё нулёв за единицей!»

2i.01.7. Сказский Тур, зверомирец, мудрейший из всех и единый из нас,

кто с людянами ве́дался, которых и нет, и быть не могло,

но о которых все знают,

сказывал так:

мол, в Людомире,

на бескрайних просторах самой могучей людянской державы

однажды взбурлила именно птичесть,

ай-птичесть людя́нишек – паскудных вражи́н своей же страны,

горластых меньши́н, окормля́емых с запада,

и эти мерзавцы там такое нагадили, так наай-пти́чили,

что державы не стало: не то, чтобы рухнула –

ушла, затаилась, растворилась в грядущем...

но ойкнулось миру, а пуще – самим людомирцам…

И поведал нам Тур строки лютые людомирца-поэта,

тех событий напа́стных и горьких времён очевидца:

«… а знаете, каким поганым вопросцем добивали державу?

вначале – забугорные дяди да тёти цивильного вида,

вослед – и прикормыши их местечковые:

елейно, с улыбочкой гаденькой вопрошали –

с экранов, со страниц газетёнок, журнальцев,

и вопрос тот гулял по стране переве́том, поклёпом,

со слюной пополам –

из уст да в уста, да из дома в дом –

гнусной порчею, подлым блудом, изменою,

венерической эпидемией:

“Если вы тут такие умные, почему ж вы такие бедные?..”

и не бедные были, да уж точно – не глупые,

но таилась в вопросце том сладкая гадость…

и никто не учуял подлога,

деструктивной семантики подлого спроса,

что был равен подначке из уст проститутки:

“Коли ты такая красивая,

почему же спишь лишь с одним, и то даром?”

“Потому что не ять!” – страна знала ответ.

“Потому что не Ѣ!”

но его затопта́ли, захло́пали,

ором-во́пями задушили –

числом малые, душой нищие,

да горластые дюже

твари…

и держава ушла…»

Да ведь и нам, зверомирцам, подобное ведомо –

не так уж и вдавне!

2i.01.8. И Ай-птички, и прочие гламурки да я́ти числятся “индифферентами”,

или “инди́лами“, хотя иные из них и верезжат весьма патриотично:

в русле того патриотизма, на территории которого в тот момент они птичат.

Всамделе ж им: фиолетово с клубнем до всего идейного, да и просто –

рудного, как то и приличествует всякому продвинутому индифференту:

эти особи легко, ненатужно подстраиваются, мимикрируют под всякую среду обжирания, присасываются к любой этике, прилипают ко всякой плолитике, оставаясь при том – безучастным, индифферентным всему, что мимо их пузра и быта.

И это не всегда так плохо, как хочется думать, хотя отвратительно.