Птица Слава: тайные сказы. Сказ Первый. Рысь Русь и Пупа, Попугай кархадский

Встреча на Вишере.

Плачь о порушенной дюжине перьев

поруха седьмая

— Ну что, птица задиристая, с помелом взамен языка, опять возопишь:

«…Зверомир – шайка жуликов и воров, край непуганых коррупционеров!..»? Опять мы виноваты в эскалации перьепада?

— А как вы хотели? Вы и есть причина всех бед! Это очевидно, неоспоримо, наглядно и априори! Это не требует доказательств и фактов, как и то, что мы – чище и лучше!.. А казус с текущей утерей пера есть провокация, также и констатация факта: лапы Белведя торчат отовсюду, а вы всё врёте!

Попугай опасливо покосился на ствол Проку́ды: не ляпнул ли ненароком опять чего, дереву немилое. Но ду́рово токмо скрыпнуло поощрительно да залы́билось – во всю дуль: дупли́ну свою, рот заменяющую: корявый разум да кретинизм в любой его форме – ду́рово одобряло и поощряло.

Ливера́стия же и расценивалась всеми, кроме ею больных, разумеется, именно как форма слабоумия, но не врождённого, а насаждённого, да помноженного на злобность и агрессию. Безумие, так сказать, в чистом, рафинированном виде. Истое агрегатное состояние “безобразного”, почти совершенное.

Так и запомните, дети: ливера́стия – суть “безобразное”.

Ливераст же – сиречь “безобразник”!

Погода тем сроком окрест Вишерским уго́рам замялась – к ненастью… Может, и напротив – к вёдру. Зверосиноптики толковали то ра́зно… Несомненно одно: смеркалось. И в сумерках каждое слово звучало контрастней, отчётливей, громче, и разносилось – далече. Не без помощи Эха Сосны, тёмен пень, – оно в том усе́рдило рьяно… Так Эхо и то разнесло, что молвила птица карха́дская вдруг, без увертюры, безо всякой тому связи с минувшим:

— Вы – варвары, тёмные звери! сидящие, как волки на сене, на несправедливо доставшихся вам ресурсах и не умеющие растратить их с выгодой!.. Не можете пространства и залежи сами освоить – отдайте их тем, кто может: нам, силам Добра, знающим, как добро́ обращать в активы!

— Это для вас – пространства, для нас – Просторы. Вообще-то, это Родина наша!.. – Рысь вдохнула полной грудью свежесть горьких воздухов, поднимающихся на гребень от хвойных угорий. – И чего это мы там освоить не можем?.. Энтузиастов пошарить в закромах да в кладовых Росских у нас самих – много помножь на множко, к тому плюс лукошко!.. Вон, весь ли́сов род хоть возьми, особливо Лиса нынешнего: Патри́кия. Он же готов, коль не остра́стить, съестное да за́лежное всё, от Лиссабона до Курил, отсвоить… и рубежи державные ему в том не помеха!.. Да вот закавыка: невеликая ж то премудрость – всё зараз поесть, за присест один… А что завтра? А послезавтра? Что детям нашим, их детям: что осваивать? Им как быть, как есть? По голой, чревом пустой да загаженной планете голодом рыскать?! Брать да тратить – то мы умеем, да има́ем, порой же и лишку, да хищно, но в целом – сколь надо. Остальное – пусть и лежит, где лежало. Целее будет! Всему свой срок, всякому – время. Вы ж и сами: кархадские не́фти-то свои: придержали!

— Пу́па в шоке от твоих непонимающих заявлений! А как же экономический рот?

— Это что за зверь такой: “экономический рот”?! Что ещё за пасть-напасть лютая?

— Попугай оговорился. Попугай думал сказать: экономический рост.

— Вот то-то и оно, не оговорился: именно рот, пасть прожорливая, хоть ты её интенсивной экономикой, хоть экстенсивной обзови. И что он ест, этот твой “рост”? Планету он ест, заодно и нас, его же создателей… Великий Жор – вот кто такой экономический рост!

— Так благосостояние ж, качество жизни…

— Да на каждую зверюгу, обретшую то пресловутое благосостояние, тут же и рождаются трое голодных, нищих, оттого озлобленных: дюже неласково клацающих в сторону “благосостоятельных”.

— А как тогда? Вот у вас – что с экономикой?! Нет, пусть Рысь Русь скажет, что у вас с экономикой?!

— А что у нас экономикой? Враги у нас с экономикой. Плотно засели. Ваши же их в те окопы и посадили. Так и сидят – держатся насмерть, до последнего патрона!.. Только уж теперь они – ни вашим, ни нашим. И даже уже: ни себе. Себе-то нонче дюже боязно!.. Вот и чиня́т экономику по принципу: не доставайся ж ты ни кому!.. Так что, нет у нас никакой экономики, одна Ёкономика да ду́мные песни тоскливые о ране Заграбленном. И в этаком “Ё” мы ой, как долго быть можем: хужее живали, да живы. Выходит, опять вас надули. Да и себя заодно…

От своих же речей опечалилась разом Рысь Русь, взгрустнула, да глухо и зарычала гу́дом густым. В дале́чах – у свитских у всех, под шубами их песцовыми знатными – сердца́ от тех слов в ознобы ринулись, зачуяв давно ими в страхе и жданное. Вождь же Барсук согласно кивал головой, репо́стя Рысину речь с миллиардами лайков. И все аплодировали: стоя и лёжа, аплодировал и Попугай. Да ликуя – и взвился́ на форсаже, не глядя куда… и в который уж раз заплутал в литре воздуха: пространственный кретинизм штука коварная, подлая, всегда не ко времени!.. и ринулся прямиком в кусты, которых тут не было… Возня от того в кустах затеялась нешуточная, громкая, в результате чего кусты позорно бежали… Гордый же собою Пупа вернулся на ветку совсем победителем… А что без пера ещё одного хвостового – седьмого по счёту – так то даже зачётно: в бою пало!.. Пять перьев осталось.

encyclopedia | ‘Большая Зверомирская Энциклопедия Тиграуза и Тура’ | фрагменты статьи ‘Лис Патрикий’

… так полюбилась сабля Ли́совым пращурам, что поместили рисунком её в родовую геральдику – в эмблему фамильную: знак “Лисья Вольница”.

Знак же сей многим напомнит “Весёлого Роджера”, коим ме́тило флаги свои сословье пиратское. Оно же – сословие то – во всех Мирах равно́ почитается: ху́льно…

Но в Ли́совом знаке – впротивность “Весёлому Роджеру” – вместо черепа голого – голова де́рзого Лиса, да того из них, кто ныне живёт и в роду предводитель…

… а под главою – вместо креста из костей – скрещённые сабли,

кои с той самой “Сабли Князя” срисованы.

Тот же знак – и в гербе родовом, вкупе с девизом “сары́нь на ки́чку!”, кое реченье – клич боевой вольниц ушкуйных: речных да морских… от них же – и прочих фартовых ватажек да скопищ: клич тот – во всех Мирах одинакий…

… в тех же Мирах – мудрецы всех стезей да ревнители древностей отчих – перьев-хребтов поломали немало: всё в толковищах да то́лках о смысле оной синтагмы, столь ласковой уху любого фарто́вого, и делового, и предприимчивого… напрасно всё:

сколько пастей-клыков-кулаков, столько и мнений!..

Вот Ли́сы свой пиетет к оному тро́пу объясняли куда как доходчиво:

«… сары́нь на ки́чку! – звучит эротично,

как отжатый актив, как вменённый твари́ф,

как заём на два века и невозвратная ипотека!..»